top of page

Введение в Интернациональный Социализм — Дункан Халлас


Люди часто говорят о необходимости «развивать теорию». На самом деле марксистская теория не развивается на основе какого-то общего желания теоретизировать. Она развивается в ответ на актуальные проблемы, стоящие перед марксистами. Воспроизведенные здесь пять статей представляют собой аспекты попытки социалистов-интернационалистов справиться с новыми и непредвиденными проблемами, возникшими после Второй мировой войны.

Говорят, Кромвель сказал портретисту Лели, известному своей практикой идеализации своих персонажей: «Нарисуйте меня таким, какой я есть, если вы пропустите бородавку или морщинку, я не заплачу вам ни цента». В этом духе статьи воспроизводятся без каких-либо изменений. Однако одно упущение заслуживает комментария. Группа «Социалистическое обозрение», из которой выросли «Интернационал-социалисты», возникла в результате раскола британской части троцкистского движения в 1950 году. Одним из главных спорных вопросов (хотя и не единственным) был вопрос о природе СССР и «Народных демократий» Восточной Европы. Группа заняла позицию, что оба этих явления представляют формы бюрократического государственного капитализма. Здесь нет материалов о России или Восточной Европе, потому что для нас этот вопрос уже давно был решен к тому времени, когда весной 1960 года начала появляться IST. Читателям, заинтересованным в этом вопросе, следует обратиться к книге Клиффа «Россия: марксистский анализ» и к книге того же автора «Классовая природа народных демократий», которая воспроизводится в «Происхождении Интернациональных Социалистов» (Pluto Press).

По трем основным направлениям события послевоенного периода развивались неожиданным и непредвиденным образом для революционеров, особенно сторонников троцкистской традиции. Во-первых, это выживание и распространение сталинизма, создание дюжины новых сталинистских государств, некоторые из которых произошли путем вмешательства российской армии, некоторые из-за местных движений под сталинистским руководством. Во-вторых, была продолжительная и беспрецедентная экспансия западного капитализма. В-третьих, произошло быстрое и в целом относительно мирное преобразование бывших колоний великих держав, которые покрывали большую часть Азии и большую часть Африки, в государства нынешнего «третьего мира».

"Империализм как высшая стадия капитализма" Майкла Кидрона пересматривает классику Ленина в свете последних двух событий и убедительно показывает, что она, хотя и была «в высшей степени хорошей теорией в свое время», ее анализ уже не выдерживает критики. Однако такая формулировка неудачная и может означать, что империализма больше не существует. Те, чьей задачей является повторение марксистских классиков, а не применение марксистского метода анализа к изменяющейся реальности, ухватились за эту точку зрения и много говорили о предполагаемом «ревизионизме» Кидрона. Конечно, империализм все еще существует, точно так же, как он существовал на «доимпериалистической» стадии (по определению Ленина) капитализма и в этом отношении, как указывал сам Ленин, во времена Древнего Рима. Империализм в общем смысле политически принудительной передачи богатства от зависимой к «империалистической» державе восходит к бронзовому веку и завоеваниям Лугалзаггизи, Саргона и их бесчисленных преемников. Дело в том, что он больше не имеет решающего значения для выживания капитализма, равно как и экспорт капитала из передовых стран в отсталые.

В "Международном капитализме" Кидрон развивает аргумент дальше, даже слишком далеко, утверждая, что, хотя «империализм все еще очень реален», в то же время «он умирает как реальность и, следовательно, как полезная концепция». Однако для такого акцента была причина. Шестидесятые годы были периодом расцвета иллюзий относительно реальности и возможностей «социализма» третьего мира. В частности, среди «новых левых» кругов - Кваме Нкрума, «Бунг» Сукарно, Бен Белла, Фидель Кастро и, конечно же, председатель Мао представляли «новые зарождающиеся силы» социализма. На самом деле их объединяла антиимпериалистическая риторика. Приравнивание социализма к антиимпериализму и принятие этой странной смеси разнородных автократов, которая иногда расширялась, включая Неру, Бандаранаике и Тито, было частью тенденции отвергать промышленный рабочий класс как силу с потенциалом для достижения социализма. Многие из «новых левых» пришли из Коммунистической партии или ее периферии на фоне волны разочарования в России после венгерской революции 1956 года, осуждения Хрущевым преступлений Сталина и раскола между Россией и Китаем. Они легко адаптировались к «третьему миру», который шел рука об руку с упором на роль интеллектуалов, планировщиков или «деклассированных» элементов, а не рабочих в развитых капиталистических странах. «Троцкисты» манделевской тенденции также решили, что «эпицентр мировой революции» переместился в "третий мир", особенно некритически они восхищались Кастро и Бен Беллой, так как раньше они восхищались Тито и вскоре должны были восторгаться Хо Ши Мином. Опровержение мифологии «антиимпериалистического лагеря» было необходимой частью защиты основных марксистских идей; действительно, это все еще так.

В перманентной революции Клифф поднимает родственную проблему - статус «величайшего и наиболее оригинального вклада Троцкого в марксизм» в свете китайской и кубинской революций, которые, на первый взгляд, опровергают его. Это один из лучших вкладов Клиффа; он решительно опровергает аргументы в пользу «пролетарского» характера этих революций на фактическом уровне и, вопреки всем различным ревизионистским течениям, вновь утверждает, что «в самой основе марксизма лежит тот факт, что социалистическая революция является актом рабочего класса самого по себе, результатои того, что пролетариат становится субъектом, а не объектом истории». Остается вопрос; учитывая, что эти революции не были пролетарскими революциями и что вышедшие из них режимы являются государственно-капиталистическими, разве они не относительно прогрессивны? Это сложный вопрос. Маоистский режим добился национального единства и независимости Китая, что, несомненно, является прогрессивным шагом само по себе, и попытался индустриализировать страну. Говоря марксистским языком, он осуществил эквивалент европейской буржуазной революции, насколько это возможно в двадцатом веке. Для Маркса буржуазные революции, даже частичные или искаженные, были прогрессивными, поскольку они были необходимы для полного развития капитализма, для преобразующего мир роста производительных сил. Но такое развитие вряд ли возможно сегодня в «третьем мире» ни на основе «частного», ни на основе государственного капитализма. Даже несмотря на его относительно прогрессивные черты, рассматриваемые с точки зрения изолированного Китая.

Теорию о прогрессивности маоизма можно защитить только с помощью аргументов того же типа, которые использовались для защиты диктатуры Сталина в России. Но сталинский режим действительно индустриализировал Россию. Кризис в Китае объясняет попытки Мао поступить так же, начиная с первой пятилетки (1952-57 гг.), "Большого скачка вперед" и его крахом в результате «культурной революции». С момента написания «культурная революция», в свою очередь, рухнула, и в течение нескольких лет продолжалась новая «бухаринская» фаза (см. Китай с Линь Бяо в IS55.). К сожалению, слишком много надежд на то, что трезвое рассмотрение Клиффом фактов с точки зрения исторического материализма развеет туман маоистских мифов среди многих левых. Корни мифов эмоциональны, а не рациональны, и тяга к мифам больше связана с событиями в Европе и неприязнью к классовой политике, чем с чем-либо, что произошло в Китае. Тем не менее, « Кризис в Китае» - важное чтение и очень ценный вклад.

Наконец, Британское рабочее движение рассматривает изменения в формах борьбы рабочего класса, вызванные длительным бумом пятидесятых и шестидесятых годов. Он обобщил теорию брошюры «Политика доходов, законодательство и управляющие». Как всегда, хорошая (потому что действующая) теория на одном этапе требует корректировки на следующем. Баркер недооценил важность профсоюзных машин даже в 1967 году. С 1969 года возрождение государственных официальных установок, которое было инициировано забастовкой мусорщиков, значительно изменило ситуацию. Профсоюзные структуры важны. В них должны серьезно поработать революционеры. Тем не менее ошибка Баркера была ошибкой с правой стороны, и его анализ изменившейся природы реформизма остается незаменимым. Полезно помнить, что в течение 1950-х и начала 1960-х годов практически все революционеры в Великобритании работали в Лейбористской партии или рядом с ней. Распад этой партии и ее всё возрастающее влияние среднего класса на низовом уровне придавали борьбе за определенные решения в партии все более нереальный характер. Это стало деятельностью, которая все меньше и меньше связана с реальной борьбой рабочего класса. Необходимо было резко порвать с тем, что становилось традицией «реформистского социализма». Та же тенденция коснулась и профсоюзных отделений, и акцент Баркера на цеховую организацию был абсолютно правильным. Описанная им производственная ситуация вызвала реакцию правящего класса; всё последовательно шло к сделке по производительности, отчету Донована, реформистскомц правительству вместо борьбы и Закону о производственных отношениях от консерваторов. Борьба с этими попытками укротить профсоюзы и укрепить их бюрократию в интересах работодателей помогла изменить ситуацию, как и законодательная политика лейбористов и консерваторов по контролю заработной платы. Относительная важность профсоюзной структуры выше уровня предприятия возросла, и поэтому революционеры должны остерегаться преувеличенной «рядовой принадлежности». Тем не менее остается верным, что предприятие является отправной точкой и наиболее важной сферой деятельности. Без базы на производстве вся деятельность в высших структурах - фикция.

5 просмотров0 комментариев

Comments


bottom of page